Но уже в начале XIX века словцо уже бытовало, мерцало. Однако вовсе не в нашем знакомом смысле.
Судя по всему, сначала это была калька с немецкого. Так, в казённом «Журнала министерства народного просвещения» (от 1836 года) имеется перевод немецкого сочинения «О сохранения здоровья в школах». Там, в частности, есть ссылки на некое другое немецкое сочинение, где – я цитирую именно русский перевод – сказано, что в нынешнем поколении «физические силы всё более уменьшаются, а духовность получает значительный перевес». Оценивается это явление отрицательно – немец должен быть крепок и телом и духом. Но для нас важно, что «духовность» в русском переводе – явная калька со Spiritualität, включая и негативные коннотации этого слова… Прочие книжки того времени, где встречается это слово, похоже, тоже в основном переводные, и с того же языка...
Основными значениями оставались два – перевод немецкого Spiritualität и противопоставление «вещественности».
Тут-то и прорезалась духовка в нашенском её значении.
А именно: у «понятно кого» возник соблазн ПРИРАВНЯТЬ западную «спиритуальность» с наклюнувшимся родным «духовность против вещественности». То есть утвердить, что «духовность» (в смысле «интерес к духовным вещам») равна «отвержению материального». Читай: «отдай деньги и вещи еврею, а сам останься голым Васей на морозе». Поскольку тема была сытная и наваристая, на это нажали.
Так и родилась «чисто русская духовность, непонятная Западу»...
http://krylov.livejournal.com/3100418.html